Dimitryi, к счастью, к Snowpro в целом
и к остальным инструкторам, насколько я понял, у родителей Ани отношение осталось хорошим. Вопросы есть только к моей, отдельно взятой, персоне. Я рад, что в этом они сохранили объективность.
Уважаемые родители Ани, не скрою, что картина беспомощной девочки, оставленной на склоне злодеем- инструктором, который еще и преступно скрывал всю информацию от руководства и родителей, нарисованная вами, ужаснула даже меня. Конечно, гнать и ни каких вопросов! Но, давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны.
Инструктор начинает занятие с группой где, как минимум, два ученика держат сноуборд в руках первый раз. Как вы понимаете, это требует особого внимания, впрочем, проверка и подгонка снаряжения у ВСЕЙ группы непременное условие, особенно в первый день.
Перед началом любого движения, даже с непристёгнутой доской, необходимо рассказать о правилах поведения на склоне, продемонстрировать технику правильного, бестравматического падения и ряд других вещей нацеленных на одно – обеспечение безопасности. Занятие при этом находится всем. Даже тем, кто полностью уверен в себе и рвется в бой. Этим человеком оказалась мама одной из учениц, которая, не являясь ни членом группы, ни инструктором активно вмешивалась в процесс, то призывая перевести дочь в старшую группу, то перестать заниматься всякой ерундой и. фактически, срывая занятие. В конце концов я был вынужден разрешить ей совершить один спуск вместе с двумя ученицами одной из которых была её дочь. Это была несложная трасса, соединяющая подъемники и мы договорились, что они вернутся на то же самое место. Через минуту мне позвонила директор школы и попросила дождаться на этом месте еще одну ученицу, которая опоздала и поднимается к нам на подъемнике.
Группа собралась, но уехавшие не возвращались. Я уже был готов отправиться им вслед, когда к нам подошла мама с дочерью и сообщила о ЧП. По её словам девочка упала практически на ровном месте, сломала руку в районе запястья. В данный момент Аня УЖЕ эвакуирована на вертолете, она в сознании, у неё есть телефон и она связывается с мамой. Кроме того, у нее тоже есть телефон и мамы и девочки, и она будет держать с ними связь. Как и у всех инструкторов у меня был список сноубордистов с телефонами, но звонить Ане в тот момент мне показалось нецелесообразным, тем более, был уверен, что в это время она уже разговаривает с мамой. Я не был свидетелем происшествия, и вряд ли мне стоило вклиниваться в их разговоры. Главное я знал – Аня эвакуирована, ей оказывается квалифицированная медицинская помощь, у неё есть связь. Вопрос со страховкой, если он возникнет, можно будет решить позже.
Ко мне подъехали спасатели. Они подтвердили ранее полученную информацию. У них я выяснил куда повезли Аню и оставил им свой контактный телефон на случай каких либо вопросов или осложнений.
После этого я счел возможным продолжить занятия с группой, выразив надежду, что травма окажется не такой серьёзной и рано или поздно Аня сможет к нам присоединиться.
Теперь о связи.
Естественно, сообщить о происшествии руководству и разделить с ним, таким образом, часть ответственности самое первое желание. К сожалению, оббегав с утра весь Зельден в поисках батареек для рации, и поняв то, что воскресным утром мне их найти не удастся, я понадеялся на мобильный телефон, ругая себя на все корки, что, закрутившись с дороги, не купил их накануне. В самый нужный момент, по всем известному закону, телефон, которому нет еще и двух месяцев, потушил экран и начал работать только на прием. В дальнейшем, когда проблемы с рацией были решены, мне приходилось обращаться к ученикам за помощью, что бы отправить родителям sms об окончание занятия.
Если бы не уверенность, что информация до Аниной мамы дойдет из двух независимых источников – самой Ани и мамы второй девочки, я воспользовался бы их помощью и в тот раз. А так я продолжил занятия, связавшись с директором при первой же возможности.
После окончания занятий я сообщил директору все известные подробности уже при личной встрече.
Тем же вечером в госпитале я встретился с мамой Ани. Узнал о состоянии девочки и о том, не нужна ли помощь. При этом мама Ани сказала, что не видит в произошедшем вины инструктора, так как девочки «даже не выполняли задание». То, что информация дошла до неё так поздно, было для меня крайне неприятной неожиданностью. Я постарался не оправдаться но объяснить свои действия. Понимая, что госпиталь не лучшее место для подобного разговора был готов вернуться нему в любое другое время.
В дальнейшем мы неоднократно встречались, но ни тогда, ни по дороге обратно, ни в московском аэропорту никаких вопросов задано не было.
Уважаемый Дмитрий Иванович, я сейчас в Москве. У вас есть мой телефон. Если у вас или ваших «возмущенных друзей и знакомых» остались ко мне вопросы, повторяю: я готов на них ответить в любое удобное для вас время.
Я искренне желаю Ане скорейшего выздоровления и, надеюсь, этот эпизод не отравит ей удовольствие от занятий зимними видами спорта.
С уважением Маркелов Сергей.
[s](Добавление от 15:46 - 3 Апр., 2008.)[/s]
Дорогие друзья и коллеги, огромное спасибо за поддержку и понимание. для меня это было очень важно. Действительно, за все, что происходит на склоне с группой, инструктор несет полную ответственность. И в этой ситуации есть масса моментов, за которые меня можно и нужно упрекнуть. Не хочется говорить банальности про печальный опыт и выводы на будущее. Потому просто спасибо.
Сергей.